|
Рассматриваю многочисленные снимки бразильской сельской глубинки и ловлю себя на мысли, что многие пейзажи до удивления напоминают центральное Черноземье России. И это несмотря на то, что Бразилия – страна с почти круглогодичным (11 месяцев) пастбищным скотоводством и весьма условной зимой. К чувству реальности возвращает единственное заметное отличие – пальмы.
Тем не менее, наши страны похожи больше, чем принято считать. Мы входим в число самых динамично развивающихся в мире стран, которые инвестбанк Goldman Sachs недавно объединил специальной аббревиатурой BRIC (Бразилия, Россия, Индия и Китай). У нас также сравнимое количество населения (144 млн чел. в России и 180 млн – в Бразилии), схожий уровень экономического развития – по паритету покупательской способности валовые внутренние продукты обеих стран практически равны, а доли АПК в ВВП и уровни занятости населения в сельском хозяйстве относительно высоки. Бразилия и Россия – два, пожалуй, единственных в мире государства, располагающие обширными и незадействованными в обороте земельными сельхозугодьями. У нас они занимают около 20 млн га, а бразильцы говорят о 60 млн га. Правда, столь внушительная цифра учитывает нераспаханные угодья Амазонии, возможность использования которых вызывает у экспертов большие сомнения. Тем не менее, и без этих площадей потенциал бразильского земледелия ничуть не меньше российского.
Сельское хозяйство Бразилии и России не пользуется большой экономической поддержкой бюджета и других секторов национальной экономики. По расчетам экономистов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), уровень агрегатной поддержки сельхозпроизводителей по отношению к стоимости условно-товарной продукции АПК в 2002–2004 гг. в Бразилии составлял всего 3%, а в России – 5%. Для сравнения: в Китае этот показатель оценивается в 8%, в ЕС – 34%, в Японии – 58%. Ежегодная общая поддержка сельского хозяйства Бразилии не превышает $2,7 млрд, что равно 0,5% ВВП ,а в России порядка 0,8 %.
Как и бразильский агросектор, наш АПК практически вышел из кризиса 1990-х годов и набирает обороты. Однако бразильское «аграрное чудо» уже состоялось, а Россия еще только закладывает фундамент для реализации потенциальных возможностей своего сельского хозяйства. Поэтому было бы интересно и полезно присмотреться к опыту этой страны. Основа ее нынешних достижений закладывалась 20 лет назад, когда в Бразилии началась радикальная макроэкономическая перестройка аграрного сектора.
Уход от плантаций
Плантационная монокультура (прежде всего кофейные плантации и выращивание апельсинов для производства замороженного концентрата) обрекала бразильский АПК на резкие колебания конъюнктуры и существование как сырьевого придатка нескольких развитых государств. Поэтому /когда? в 1980–е годы?/ правительство страны взяло курс на ее постепенное свертывание в пользу возделывания востребованных на мировом рынке сезонных культур, таких как сахарный тростник, соя и кукуруза. Это резко повысило возможности экономического роста сразу многих сегментов агрорынка. Бразилии, вынужденной развиваться в условиях ограниченной господдержки, пришлось задействовать другие резервы и преимущества: товарную специализацию, либерализацию рынков, укрепление прав собственности и т. д. В результате стране удалось переломить долгосрочную и, казалось бы, объективную тенденцию сокращения обрабатываемых сельхозземель: за последние 15 лет их площадь выросла с 51 до 62 млн га.
Отказ от импортзамещения
Одним из слагаемых бразильских аграрных реформ стал отказ от политики импортозамещения (то есть самообеспечения страны всеми основными видами сельхозпродукции и продовольствия) и снижение импортных тарифов. Особенно показателен пример с пшеницей. В последние годы ее производство в Бразилии несколько выросло, достигнув 5–6 млн т/г. по сравнению с 2–3 млн т десятилетие назад. Но став одним из крупнейших в мире экспортеров растениеводческой продукции, страна одновременно остается ведущим импортером пшеницы (6–7 млн т/г.), занимая почетное второе место после Египта.
Со своим благоприятным климатом бразильцы могли бы добиться полного самообеспечения пшеницей. Но для этого им пришлось бы пожертвовать другими, гораздо более прибыльными и ликвидными на мировом рынке товарами. В их числе соя и ее «соседка» по севообороту кукуруза, специализироваться на которых у Бразилии сейчас получается лучше всех. А ввозить пшеницу страна предпочитает из соседней Аргентины и Канады.
Либерализация экспорта
В ходе реформ произошла либерализация аграрного экспорта: были ликвидированы экспортные лицензии, квоты и сняты таможенные тарифы на аграрную продукцию. Сейчас ежегодный аграрно-продовольственный экспорт Бразилии превышает $20 млрд. Радикально изменилась его структура: если раньше страна продавала «плантационные» культуры, такие как кофе, то сейчас вывозит «севооборотные» (кукурузу, сою), а также мясо. В последние годы Бразилия доминирует на рынке тростникового сахара (15% мирового экспорта по сравнению с 5% в 1990 г.). В 2005 г. страна стала крупнейшим в мире экспортером мяса птицы – 3 млн т (в 1990 г. – 250 тыс. т), опередив по этому показателю США с их 2,7 млн т. Ожидается, что в ближайшие годы Бразилия, в начале 1990-х годов экспортировавшая 2–3 млн т сои и соевого шрота, выйдет по этим товарам на устойчивое первое место (25–30 млн т).
Соя и кукуруза стали для страны не только экспортными культурами, но и основой кормовых рационов в животноводстве. Благодаря им мясной рынок совершил резкий рывок вперед: с начала 1990-х годов производство свинины выросло с 1,1 до 3,3, говядины – с 4,1 до 7,8, птицы – с 2,4 до 8,9 млн т. Бразильские поставщики мяса (главным образом свинины и птицы) завоевали новые экспортные рынки – ЕС и Юго-Восточную Азию, а в последние годы и Россию. И только экспортный потенциал говядины основан не на фуражных культурах, а на преимуществах почти круглогодичного пастбищного скотоводства.
Поддержка кредитовани
Отказ от плантационного сельского хозяйства повлек за собой болезненную перестройку всей организационной структуры аграрного сектора страны. Выращивание сезонных агрокультур в соответствии с севооборотом потребовало перехода от латифундий к преимущественно фермерскому типу производства. Вместе с тем костяком товарного производства в растениеводческом секторе местного АПК остаются фазенды – крупные и очень крупные многопрофильные хозяйства (правда, после знаменитых бразильских сериалов этот термин укоренился в сознании россиян в несколько ином значении). Государственная поддержка хозяйств осуществляется в форме преференциальных производственных кредитных линий. Однако они составляют не более трети кредитных ресурсов аграрной сферы. Широкое распространение получило частное кредитование АПК с помощью инструмента, именуемого CPRs (Cedula de Produto Rural – аналог переводных форвардных контрактов).
Сначала CPRs напоминали наше авансирование, представляя собой форвардные товарные кредиты под обязательство поставки части будущего урожая. Затем возникли вторичные рынки этих контрактов, благодаря чему в процесс кредитования стали вовлекаться поставщики средств производства, переработчики сельхозпродукции и иностранные банки. Появились инвестиционные фонды, набирающие «пакеты» CPRs для продажи на международных финансовых рынках производных от них ценных бумаг. Так в процесс финансирования будущих бразильских урожаев оказался вовлечен мировой финансовый рынок, что снизило стоимость финансирования АПК. К тому же часть CPRs гарантируется государством.
Гарантия прав собственности
Бразильские эксперты отмечают в качестве одного из преимуществ существенное укрепление за последние десятилетия института прав собственности в стране вообще и сельском хозяйстве в частности. Речь идет не только о правах на частное землевладение или другие средства производства, но также о простоте и удобстве правоприменения действующего законодательства и таких атрибутах права собственности, как возможность залога земельного участка или облегченное право обращения взыскания на имущество должника.
Большое значение в стране придается и правам интеллектуальной собственности. У нас принято считать, что гарантии и обеспечение авторских прав – далекая от агросектора сфера, затрагивающая интересы других отраслей типа шоу-бизнеса. Однако опыт Бразилии показывает, что продуманная система материальной поддержки и охраны авторских прав на инновации может стать основой технологического прорыва в сельском хозяйстве. К примеру, Бразилия смогла стать второй после Великобритании страной, где размещено прародительское поголовье известного американского кросса Кобб – основы маточного стада для значительной части современного бройлерного производства. Приход на рынок игроков такого уровня, как «Кобб», является высокой оценкой не только потенциала местного АПК, но и уровня защиты авторских прав в стране.
Фабрика биоэтанола
В последние годы с ростом цен на нефть и другие энергоресурсы бразильский сахарный тростник стал одним из звеньев глобальной энергетической цепочки. После кукурузы он оказался самым дешевым в мире источником производства этанола. При цене нефти в $30/барр. и выше переход на биоэтанол внутри страны становится экономически оправданным, подсчитали местные экономисты. Сейчас в Бразилии нет, наверное, ни одной заправки, где наряду с бензином не предлагался бы биоэтанол. Впрочем, и традиционный бензин уже давно в обязательном порядке обогащается биоэтанолом (его доля в автотопливе составляет от 20 до 25%).
При стоимости нефти, превышающей $50/барр., у бразильского биоэтанола появляется экспортный потенциал. В результате мировые цены на сахар оказались де-факто увязаны с ценами на нефть, что привело к резкому росту капитализации сахарного сектора Бразилии. Свыше половины местного тростника сейчас направляется на производство биоэтанола.
С другой стороны, лавинообразное повышение спроса на биотопливо вызвало к жизни многочисленные проекты распашки пастбищных земель в центральной Бразилии и их засева тростником, а также строительства новых сахарно-биоэтанольных заводов. Это понятно: теперь с гектара тростника аграрии получают примерно в четыре раза больше прибыли, чем с гектара пастбища. Распашка пастбищ под сахарные плантации поставит под сомнение перспективы дальнейшего роста сектора мясного КРС. Цены и спрос на говядину в последнее время только растут. Однако кто сможет поручиться за сохранение высоких цен на энергоносители?
Дмитрий Рылько. Агробизнес, №8 (август) 2006
|
|